Иерусалим и его обитатели. Иерусалимские прогулки - Виленский Лев (Лейб) Вульфович

Распродажа булок под закрытие рынка

Самое главное в хлебе Святого Города – его необыкновенный вкус. Казалось бы, что такого особенного нужно, чтобы уметь замесить отличное тесто, мука, вода, соль да дрожжи…

Пройдем со мной, читатель в четверговую ночь, в квартал, где обитают ультраортодоксальные евреи. Ведь в ночь с четверга на пятницу пекарни этого квартала работают до утра без перерыва – пекутся красивые, крутобокие халы для шаббатнего стола. Полуночничают у прилавков пекарен молодые студенты ешивы – аврехи – в ожидании белых свежих булок, которые так вкусны с чолнтом. А чолнт в пластиковой глубокой мисочке вы можете получить тут же рядом – на улице Зонненфельд 3, на углу улицы Бейт-Исраэль, в самом центре иерусалимского «харейдимного» сообщества. Пекарня «Нехама» – неожиданное сефардское заведение среди ашкеназского моря, где вам продадут персидский хлеб нан – сорт большой мягкой лепешки с кунжутом. Это – райское лакомство, горячая, плотненькая, упругая лепешка съедается почти моментально. А если с чолнтом – то и две, и три таких лепешки зараз можно уговорить.

Совсем недалеко – в том же квартале Бейт-Исраэль – работает Мати Ланднер, внук основателя пекарни Ланднер. В этой пекарне – самые вкусные халы в городе. А во времена британского мандата отец Мати выпекал специальные халы для еврейских подпольщиков, сидевших в английской тюрьме. Внутри этих хал прятались записки, а иногда и небольшие пилочки, которыми можно было аккуратно распилить прутья решеток.

Я помню, как вечерами в четверг, будучи студентом, шел поглядеть, как чинные еврейские хозяйки и их мужья идут покупать халы, кугель и рогалах к Субботе. Луна стояла над хлипкими домишками Меа Шеарим, вовсю горели фонари, детишки мелькали между ног родителей, невзирая на позднее время, и никто не заставлял их идти спать. У детишек-харейдим есть удивительная привычка стоять и наблюдать за тобой, причем делают они это абсолютно беззлобно. Я никогда не встречал среди них недоброжелательных или просто агрессивных детей. И глазищи у них очень взрослые – стоит такой мальчонка лет пяти и озирает непонятного дядю-хелойни (неверующего), а дяде так хочется есть, что в желудке урчит. И вдруг мальчонка срывается с места и что-то рассказывает продавцу, стоящему у прилавка с халами. А позади продавца – пекари сворачивают полосы теста как женские волосы в косу и рубят ее на отдельные халы, и аккуратно посыпают их кунжутом перед посадкой в печь. И этот низенький худой бородач подзывает меня и сует мне в руки две халы – горячие-горячие. Я не знаю, что делать. У меня нет денег, и взять неудобно. А бородач знай себе качает головой – бери, дескать, это большая мицва (заповедь) отметить Субботу с такими вкусными халами на столе. И я беру их – как двух детишек – и неловко несу с собой, а потом начинаю откусывать то от одной, то от другой, и так съедаю обе. Вкус этих хал я помню до сих пор.

Пекарня Теллер на рынке Махане-Йегуда

А вот в пекарне Теллер – что у рынка Махане-Иегуда – история совсем недлинная. Это молодая пекарня. И в ней делают самый вкусный хлеб в Иерусалиме. С ягодами, орехами, приправами. Великолепные круассаны – удивитесь, но они вкуснее своих парижских прародителей. Чудесные сладкие булочки. В такую пекарню любят заходить красивые женщины, элегантные, с умными милыми лицами. Они покупают хлеб Теллера – лучший хлеб Города – и смакуют каждый его кусочек, внимательно рассматривая сквозь зеркальные стекла пекарни толпу, идущую по улице, щупая пульс Города, вдыхая его ароматы и заедая все это тающей на языке божественной мякотью хлеба.

Сам Авишай Теллер рассказывает о себе и своей пекарне следующее – он как-то попробовал испечь хлеб по рецепту. Просто так. Для домашнего использования. И у него ничего не вышло. Упрямый Теллер снова попробовал – и снова испортил продукты. Огорчившись, он пошел учиться на повара в иерусалимский колледж Адасса. Там он постиг науку кондитерского дела, но искусством хлебопека овладел в пекарнях Города, где проработал шесть лет. Собрав воедино знания свои и умения, Авишай открыл пекарню в Гуш-Эционе. Там к нему пришел успех. Настолько большой, что Теллер основал новую пекарню – на улице Агриппас 74, рядом со знаменитым рынком Махане-Иегуда. Теперь его хлеб пользуется заслуженным успехом.

Иной раз мне хочется зайти к Теллеру, взять несколько ломтей хлеба с орехами и украдкой наблюдать за посетителями и прохожими на улице. Удивитесь – но таким образом можно написать много рассказов и повестей. И познакомиться со многими иерусалимцами. Особенно если потом прогуляться по шумному рынку Махане Иегуда, о котором я вам обязательно расскажу когда-нибудь.

Моррис и компания

Ах, рынок, рынок…

Где в горах продуктов застряло время, и кричат торговцы так же, как кричали в начале прошлого века…

Где рыбины смотрят застывшими глазами сквозь стекло прилавков-холодильников, и самую крупную и лобастую из них продавец называет Бен-Гурион…

Где японские туристы, узрев прилавок с финиками, медленно и чинно выбирают себе по нескольку штучек, долго принюхиваясь в к ним, а продавец начинает им улыбаться очень по-японски и учтиво…

Где в темноту вечера выставляют торговцы свои прилавки с оставшимся товаром, раздают его бесплатно для бедных, нуждающихся и старых жителей Великого Города, и каждый убогий приходит с кошелкой, чтобы не остаться голодным.

И где трамвай, позванивая колокольчиками, останавливается, чтобы из его светлой утробы пришли на вечерний рынок новые посетители.

В узеньких переулках ближе к улице Агриппас, где когда-то торговал конфетами старый бухарский еврей, а сегодня на это месте мясная лавка, там, где известный всему Израилю йеменец – знаток трав – варит свои целебные настои днем, в улицах Харув, Клубничной, Ореховой, Миндальной и Сливовой к вечеру закрываются лавки. Столы и столики, стулья пластиковые, металлические и деревянные занимают брусчатые улицы, и открывают двери свои десятки ресторанов, пабов, закусочных и макаронных, где клубится толпа. Молодежь, яппи, чопорные религиозные семьи, студенты с профессором – видимо, сдающие ему вечерний экзамен под звон бокалов с красным сухим вином, бородатые художники и музыканты – богема Столицы, какие-то суховатые дамы с собачками и кошечками – вся эта пестрая и живописная братия занимает столики, и вскоре яблоку становится негде упасть.

Суп из бычьей ноги

Мы держим путь в ресторанчик, который был одним из первых на рынке Махане-Иегуда. Наверное, нет беднее его по антуражу и внешнему виду. Это даже не нарочитый примитивизм «Азуры» и «Сами», это вроде как сама народная бедность сквозит в стенах, обитых досками, в столиках, покрытых простой клеенкой и пластиковых стульях, в простецких красного фаянса тарелках и ножах типа «5 за 10 шекелей». И меню, напечатанное на обычном листе бумаги, в котором только… более 20 видов шашлыка. От утиной печени и бычьих яичек до фаршированной селезенки, от антрекота до сердец погибших кур, от кусков вымени до простого цыплячьего мяса, тающего во рту. Знакомьтесь – это «Моррис». Так звали основателя этого заведения, и по его имени стало называться и само место. Сегодня его держит сын Морриса, толстый веселый дяденька с огромной золотой цепью на бычьей шее, улыбчивый и приветливый. И пусть ты сидишь на пластиковом стуле и накалываешь еду на вилку за шекель… но какие вкусные и острые соленья и салаты расставит перед тобой на столе расторопный официант, и какое мясо… какое мясо принесут тебе! Свежайшее, великолепно приготовленное, в меру пряное, посыпанное кинзой и петрушкой… порция бычьих яичек и антрекота на шпажке, куриные сердца и говяжья печень, бутылка красного местного вина с винодельни в Эфрате, и говорливая толпа, текущая рекой мимо тебя в прохладную вечернюю гулкость маленьких переулков, Клубничного, Сливового и Абрикосового, Орехового и Миндального, где утром покупает продукты весь древний Город, а вечером – ест и находит радость в веселии.